Вторая мировая. Начало.

[Бушков]

В НКВД работали лучшие предсказатели будущего. Они за два года узрили телепатически будущий приход немцев в Катынь.

[Роман Донецкий]

http://perevodika.ru/articles/2332.html" onclick="window.open(this.href);return false;
Там много чего про начало войны в Германии, и что там с русскими делали. Почитай, для расширения кругозора.

Не,я не понял,а где зверства?Ну арестовали княгинь каких-то,ну и что?Так в 1917г. этих княгинь,царей и цариц сами большевики и расстреляли.Давай,Chief,ищи что-нибудь позабористей!
А пока низачет!Не страшно!

[Роман Донецкий]

В НКВД работали лучшие предсказатели будущего. Они за два года узрили телепатически будущий приход немцев в Катынь.

Александр Александрович,пора уже требовать с Рэйдена комп,хватит с телефона в сеть выходить.
А если Рэйден заартачится-пригрозите ему что напишете оппозиционную книжку.

[Бушков]

Ты, .... , действительно полагаешь, что все свелось к аресту пары княгинь? И с таким багажом хамишь тем, кто знает историю гораздо лучше?

[Kolyuchka]

едва не линчевали германского офицера в штатской одежде:его занесло в Россию в гости,он торопился на Финлянский вокзал,чтобы выбраться домой,-не успел...

Кстати, спасибо - гордость чувствуется за наших - немецкого офицера даже в штатском узнают... Ну, правда, если он распевал баварские марши и объяснял теорию расового превосходства, то можно сказать, что он вёл себя несколько неосмотрительно... Да и вообще - не линчевали же... А хотели, как хотели... Городовой, сцуко, помешал...

[Роман Донецкий]

Поход Тухачевского в 1920-м. В 1921-м он ходил на крестьян Тамбовщины.

Таким как Тухачевскому всё-равно было против кого воевать-хоть против поляков,хоть против русских мужиков.Главное-мочить гадов!Главное-побольше страху нагнать.
А потом товарищ Сталин удивлялся-и чего это поляки с большевиками никаких дел не хотят иметь?

[Chief]

Экий ты ленивый,влом по ссылочке пройти..Ну на,пугайся...

То, что мне и другим многочисленным русским подданным пришлось пережить за последние дни, не поддаётся описанию», - говорит артист А.М. Давыдов, – «Я никогда не представлял себе, что немецкий народ может быть таким некультурным и жестоким». (17)
С объявлением всеобщей мобилизации в Германии настали… чёрные дни для русских путешественников.
В дороге, по словам М. Городецкого, по 20-25 часов не давали воды. На некоторых станциях кружечку воды продавали по 25 пфеннингов и говорили: «Смотрите, варвары, как мы великодушны. Мы даём вам воды».
Не щадили и детей. Вталкивали старших в вагоны, поезда трогались, дети оставались. Несколько женщин сошли с ума.
По словам проф. Пергамента «иногда по целым дням совершенно забывали о нескольких ста русских путешественников, запертых в вагонах». (18)
«Все мы были обессилены голодом и бессонными ночами, особенно женщины и дети», - рассказывает вице-адмирал Ц., – «Естественно, многие отставали. Их подгоняли прикладами, кулаками, ножнами от шашек.
Отстаёт старик… Раз!... Раздаётся глухой удар в спину прикладом. Он со стоном валится на землю.
С женщинами истерика. Дети надрывают душу нечеловеческими криками. С некоторыми происходит буквально столбняк. Картина ужасная… Разда[ётся] ругань, самая отборная, толстых, безобразных немок. Они подбадривают озверевших солдат и жандармов криками: «Бей их, русских свиней. Научи их, мерзавцев, маршировать!..» И те, подбодрённые, били…
Такая сцена:
Какой-то господин во время обыска на станции Варнемюнде впопыхах захватил чей-то свёрток. По дороге увидел, что это не его вещи, и бросил свёрток в сторону. Заметив это, полицейский спустил на него полицейскую собаку. Момент, и та вцепилась этому господину в горло. В следующий момент он лежал на земле, а на нём собака. Она терзала его, как тряпку, грызла лицо, которое моментально превратилось в одну сплошную рану… он был буквально весь истерзан собакой». (19)
И это не единственный случай, получивший огласку в печати, травли собаками несчастных путешественников. Например, одна дама, по словам г-жи Розен, не могла справиться с чемоданом и бросила его на платформу. Немцы приняли это за демонстрацию и натравили на даму собаку. Собака укусила даме руку. (20)
Нам лично подобную же историю рассказывала Е.И. Годлевская.
Вагоны были переполнены, в купе на 4 персоны вталкивали по 7 - 8 человек, все проходы были заполнены; в уборные набивали по 6 человек. Не было возможности не только пройти, но и пошевелиться. Пассажиры, сжатые со всех сторон, по целым часам не имели возможности расправить свои отёкшие члены. Двери и окна наглухо закрыты, и при таких условиях держали часами: 10, 11, 12 часов, по свидетельству некоторых, даже более суток. Нетрудно представить, что испытывали несчастные страдальцы, замурованные в смрадных ящиках, лишённые пищи и питья.
Немцы морили голодом не только взрослых, но и детей, даже младенцев. «У одной дамы», - рассказывает В. Немирович-Данченко, - «от ужаса пропало молоко, и она тщетно, целуя ноги этих извергов, молила дать ребёнку хоть воды. Её издали дразнили стаканами с молоком и смеялись. Ребёнок умер, мать сошла с ума. Где найдутся краски для этого ужаса?» (21)
«Самое ужасное было», - говорил нам доктор Н.С.П., - «это лишение… пищи, питья, сна и, наконец, возможности удовлетворения естественных надобностей. С нами ехало много больных мужчин и женщин, не окончивших курса лечения на немецких курортах, они нуждались в частых посещениях уборных. Страдания не только этих несчастных, но нас здоровых, были ужасны. Я помню одного старика, корчившегося в судорогах. Все его просьбы о разрешении выйти из вагона вызывали одни грубые, сальные насмешки солдат и поездной прислуги. Наконец, будучи не в силах переносить мучения, пассажиры, отгородив остатками багажа угол вагона, превратили это импровизированное помещение в уборную... При таких условиях нас держали в вагоне более суток».
По словам В. Немировича-Данченко, одну партию женщин везли к границе двадцать четыре часа.
«С природой не поспоришь, он просились выпустить их, потому что в скотских вагонах не было никаких приспособлений. Над ними смеялись. Наконец, остановили поезд в поле, велели им выходить, и несчастных окружили солдаты, предлагая исполнять свои надобности под хохот немцев». (22)
В одной из партий русских пленников ехал генерал барон А.В. Каульбарс, страдающий удушьем. Спёртый воздух вагона грозил ему смертью… Генерал на одной из остановок открыл окно вагона и полной грудью стал вдыхать свежую струю воздуха.
«Закрыть окно, убью!Э – крикнул немецкий солдат, взбрасывая ружьё наизготовку.
«Стреляй», - ответил старый генерал, - «мне всё равно придётся умереть в душном вагоне».
После пережитых русскими путешественниками испытаний уже не приходится удивляться сообщению… телеграфного агентства, что «больницы Швеции переполнены изувеченными русскими, выехавшими из Германии, жертвами немецких зверств»…
К физическим страданиям путешественников присоединялись и нравственные пытки, исходящие от неведения своей дальнейшей судьбы…
Немецкие офицеры издевались над беззащитными жертвами, обвиняя их в шпионстве, создавая бутафорский суд и угрожая расстрелом.
Угроза смерти особенно забавляла немецких офицеров.
«Немцы», - говорит депутат Н.Л. Марков-первый, - «очевидно, желали всячески показать нам, что мы в их руках, и повезли нас зачем-то в Шпандау. Здесь на нас навели два пулемёта, и немецкий офицер, всячески издеваясь над нами, знаками показывал, что ему стоит только пустить их в ход - и от нас не останется и следа». (23)
Ни женщины, ни дети, ни старики не находили пощады. «На моих глазах», - говорит В.А. Петров, - «немцы били русских, плевали на них и подвергали всяческим глумлениям, причём не делали исключений ни женщинам, ни больным, ни старикам, ни детям. «Русские черти! Бей их!» - слышалось повсеместно, где были русские». (24). С объявлением войны похотливый зверь, таившийся в немецком офицере, прикрытый в мирное время блестящей мишурой, проснулся, почувствовал полную безнаказанность. «Спасите 1000 русских женщин и детей, водворённых германским правительством на остров Рюген!» – восклицает в отчаянии рижский корреспондент «Вечернего Времени», – «Возвращайте на родину застрявших русских, особенно женщин! Спасайте их от голода и гибели! Каждый промедленный день может стоить жизни… десяткам русских женщин и детей… Спасайте, пока не поздно, особенно в Германии». (25)
Совесть, честь были отброшены, как глупые предрассудки, стоящие на пути к удовлетворению подлых вожделений.
«В Берлине, - рассказывает М. Городецкий, - офицеры врывались в отели, кафе с криками: «Русских мужчин отправим по крепостям, а женщин оставим для себя. Мы теперь вдали от жён, пусть теперь русские женщины будут с нами, а потом мы их отдадим солдатам»… (26)
Немецкие офицеры, пользуюсь тем, что попавшие в их руки русские женщины беззащитны, что их отцы, мужья или братья либо далеко, либо сами томятся в смрадных немецких тюрьмах, изнасиловали нескольких русских женщин, открыв, таким образом, истинную подоплёку свойственной им доблести… Потрясённые гнусностью немецкого офицерства, [женщины] налагали на себя руки, лишались рассудка…
Наглость немцев… не имела границ. Так, например, тяжёлую повесть рассказ банкир г-н П., отец несчастной шестнадцатилетней девушки, лишившейся рассудка от понесённых физических насилий и нравственных терзаний.
«Дочь г-на П. пошла в уборную умываться, где её подкараулили два офицера. Взломав дверь, они направили на девушку револьверы и стали поочерёдно насиловать её. На крики несчастной прибежали её отец и несколько русских. Никакие мольбы не имели успеха.
Весть о том, что вооружённые… офицеры глумятся над беззащитной девушкой в присутствии безоружных русских, облетела весь поезд. Двое русских, у которых, несмотря на всю тщательность производимых немцами обысков, уцелели у одного револьвер, у другого нож, бросились туда, откуда неслись плач и крики, но дорогу им преградили сами же русские, преимущественно женщины, на коленях умолявшие их не показываться и не показывать своего оружия. Все были уверены, что за малейшее сопротивление все пассажиры поезда будут расстреляны.
Дочь г-на П. лишилась рассудка. Сам г-н П. – человек далеко ещё не старый, совершенно поседел от ужаса, пережитого за эти полчаса». (27)
«Один из моих друзей, весь потрясённый от ужаса и негодования», - пишет г-н Немирович-Данченко, - «рассказывает мне: «Сейчас мне показали старика. Его везут в психиатрическую лечебницу. Несчастный помешался потому, что на его глазах солдаты-немцы изнасиловали его 14-летнюю дочь». (28)
«Под Данцигом», - продолжает свой рассказ г-н Немирович-Данченко, - «пьяный лейтенант выкинул из вагона на забаву своим солдатам интеллигентную русскую девушку. Мгновенно с неё сорвали всё и, голую, пинками погнали в казармы». (29)
Другой случай насилия в вагоне, [совершённого] немецкими офицерами над двумя четырнадцатилетними девушками, удостоверяет группа русских (С. Хрулёв, Д. Гарднер, Левитские, М. и Т. Карповы, А. Кузнецов, Я. Скуия) в открытом письме шведскому посланнику в Петербурге. (30)
От лица, занимающего высокий пост, мы слыхали, что на станции близ Штетина поздно вечером у одной русской дамы пьяные солдаты схватили двух дочерей… 18 и 10 лет и затащили их в казармы. Бросившуюся вслед за девочками несчастную мать избили. Целую ночь бродила она вокруг казарм под давлением страшного кошмара, ещё надеясь на каплю человеческого чувства в немецких солдатах… Истерзанных девушек, лишившихся чувств, выбросили из окна казармы.
В Калише была расстреляна еврейская девушка Зейм за то, что отвергла гнусное предложение немецкого офицера.
«Лейтенант требовал от девицы Зейм, в доме родителей которой ему было отведено помещение, чтобы она отдалась, уверяя, что этим он делает ей честь, так как она, благодаря ему, родит первая в Калише будущего подданного Германской империи. За это подлое издевательское предложение девица Зейм дала лейтенанту пощёчину и была расстреляна. Расстреляли и двух [её] братьев». (31) Этот случай, со слов приехавшего из Калиша г. Абрамовича, подтвердили нам жена и дочь генерала Ц.В. и Л.М. Бек.
После приведённых фактов можно ли удивляться, что моральный кодекс немецкого офицерства разрешает ему бить женщину. Особо широкую известность получил случай с супругой гофмейстера г-жой Н.А. Туган-Барановской, скончавшейся [из-за] немецкого варварства.
За несколько дней до начала войны в Берлин для лечения отправилась жена директора канцелярии Министерства путей сообщения г-жа Туган-Барановская, которая была помещена в одной из берлинских лечебниц. Ожоги на лице, которыми она страдала, требовали тщательного лечения и постоянных перевязок; несмотря на это, немцы тотчас после объявления войны предложили Туган-Барановской немедленно оставить лечебницу и отправиться в Россию.
На вокзале в Бреславле, узнав, что она русская, её объявили арестованной, отправили в тюрьму, где она просидела три дня. В тюрьме… [её] избили, сорвали повязки, наложенные после операции, и [оставили лежать] на голом полу. Только через трое суток… Туган-Барановскую, находившуюся в очень тяжёлом положении, бросили в товарный вагон, довезли до границы и здесь выбросили... Через некоторое время полумёртвую женщину нашёл наш разъезд и доставил до ближайшей станции.
По прибытии в Петербург спасти жизнь Туган-Барановской не представилось возможным: от загрязнённых ран началось заражение крови.
По словам [корреспондента] «Нового Времени» «прибывшие из Германии женщины с ужасом рассказывают о тех мучениях, которые выпали на их долю… Берлинские полицейские и солдаты врывались по ночам в гостиницы, где жили русские, и производили бессмысленные обыски… солдаты врывались в спальни и стаскивали с кроватей раздетых женщин. То же самое происходило и в поездах. Немцы, не щадя женской стыдливости, заставляли всех русских дам раздеваться донага. В одной русской даме очень высокого роста немцы заподозрили переодетого русского солдата. Несмотря на возмущение находившегося в этом же вагоне сенатора графа Палёна, немцы в присутствии мужчин совершенно раздели даму.
В ста километрах от Берлина, на станции Ней-Стрелиц, пассажиров выкинули из поезда и погнали под охраной солдат за полторы версты в казармы драгунского полка. Здесь русские пассажиры были встречены драгунами. Солдаты накинулись на русских, не разбирая ни мужчин, ни женщин, и избили их прикладами. Затем началась процедура обыска... Обыскивали только женщин, и притом - более молодых. Обыск проводили трое лейтенантов под громкий хохот своих товарищей и солдат. Присутствовал здесь и командир полка. Он не только не запрещал офицерам оскорблять дам, но всячески им потакал. Сцены этого обыска были настолько возмутительны, что вызвали громкий протест со стороны русских мужчин. Генерал приказал им молчать, угрожая всех перестрелять.
Один из лейтенантов так увлёкся обыском молодой барышни, что её отец не вытерпел, подбежал к офицеру и дал ему пощёчину. Несчастного отца командир полка приказал схватить, и его тут же на глазах русских пассажиров расстреляли». (32)
В письме на имя шведского посланника группа русских также удостоверяет, что «в Саснице на глазах толпы русских расстреляли двух [человек] за то, что они громко высказали негодование за жестокое обращение с их жёнами и детьми». (33)
Кроме насилования женщин, немецкие офицеры заявили о себе к тому же грабежом и мародёрством. Из многих фактов этого рода ограничимся здесь… одним, приведённым г-ном Немировичем-Данченко. «Вчера», - пишет он, - «я видел только что вернувшуюся даму с разорванными ушами. Прусский капитан, не дав ей возможности отстегнуть серьги, вырвал их с кровью». (34)
В числе жертв немецкого изуверства должно назвать имя С.М. Ивановой, расстрелянной, по газетным известиям… за то, что она отказалась сообщить немцам интересующие их сведения большой государственной важности. Память о С.М. Ивановой должна войти в историю, служа указателем высокой нравственной доблести русской женщины…
Софья Михайловна расстреляна [по] настоянию приграничных прусских Чиннов : Медлера и майора Прохно из Бейтена – из мести за продуктивную деятельность её мужа, начальника сосновицкого жандармского отделения подполковника А.Ф. Иванова, голова коего, по отзыву наших полицейских чинов, была оценена [немцами] в 5 000 рублей. Последний недавно за выдающиеся отличия был награждён орденом Св. Владимира. (35)
Не знали жалости немецкие изверги даже к маленьким деткам. Несчастных… избивали самым бесчеловечным образом, доказательством [чему] может служить ужасная участь 12-летнего мальчика Курта Симона. «Мальчик был присоединён к партии, с которой он вернулся в Россию, самым невероятным образом. В Кёнигсберге ночью в окно тюремной камеры, в которой содержалось несколько русских, вдруг влетел брошенный кем-то ребёнок. Сильно ушибленный, мальчик потерял сознание. Придя в себя, он объяснил, что жандармы схватили его, приволокли к тюрьме и со всей силы швырнули в окошко.
Насколько озверели немцы, видно из того, что мальчик этот из немецкой семьи, лютеранин и говорит почти исключительно по-немецки. Но безумие, охватившее немцев, не даёт им разобраться в том, что они делают». (36)
Насколько тяжело было состояние несчастного мальчика, видно из сцены, сообщённой «Вечерним Временем», ярко рисующим весь ужас немецких зверств.
«Меня не будут больше бить? Мне не грозит больше опасность?» Эти крики… помешавшегося раздаются в Петропавловской больнице. Туда поместили русского подданного, мальчика лет 12-13, сына профессора рижского политехникума Симона. Мальчик весь избит и проявляет признаки острого помешательства. Рабочий, привёзшей его из Германии, рассказывает следующее: «Посадили меня вместе с другими в тюрьму, Сначала меня поколотили, выбили глаз. Ночью вдруг слышу нечеловеческий детский крик, раздавшийся в коридоре тюрьмы, как раз около окна камеры, где сидел я. Ясно были слышны удары по телу. Затем в окно что-то влетело. Вслед за падением слышу стоны... Предо мной на полу лежал весь избитый и окровавленный мальчик, впавший вскоре в бессознательное состояние». (37)
Но и этого мало. Немцы не останавливались даже перед убийством детей. В Калише, по сообщению «Голоса Москвы», было убито восемь женщин, в том числе 12-летняя девочка. У несчастной в груди оказались четыре пулевые раны. Это обстоятельство показывает, что девочка была расстреляна пруссаками, а не убита случайно попавшей пулей. (38)
Купец А.А. Киппер передаёт, что в Берлине, когда толпа бросилась занимать вагоны, одна русская дама, имея на руках 10-месячного ребёнка, нечаянно толкнула прусского жандарма; тот вырвал из рук матери ребёнка и бросил его в толпу. Передние ряды, неудержимо толкаемые задними, не могли остановиться и растоптали ребёнка насмерть. Мать при виде произошедшего помешалась. Её, тем не менее, взяли в вагон и довезли до Копенгагена, где она помещена в психиатрическую больницу.
В «Русском Слове» г-н Котов сообщает, что [по выезде из] Засеница двое супругов, потерявших своих детей, обнявшись, кинулись с парохода в море. (39)
Эти несчастные жертвы являются лишь незначительной частью тех многочисленных страдальцев, которые не имели сил пережить зверства культурных дикарей.
Доктор медицины Н.С. П-кин нам рассказывал, что из партии, с которой он мытарствовал 11 дней по Германии, три женщины, потрясённые нравственно, лишились рассудка на о. Рюген, и одна была помещена в психиатрическую больницу где-то в Швеции.
Лишение в дороге пищи и питья, обстановка, исключавшая возможность в течение полутора-двух недель заснуть хоть [на] два-три часа крепким здоровым сном, и вечные угрозы немецкой стражи расстрелять, помимо всех прочих условий, явились благоприятной почвой для нервных потрясений путешественников, значительная часть которых… ехала с курортов.
В партии профессора М.Я. Пергамента, по его словам, за две недели пути «на почве неизвестности и страхов 6 женщин сошли с ума… одна женщина впала в буйное помешательство, и московскому профессору Д.М. Генкину пришлось 24 часа держать её за руки, так как она грозила вырвать себе глаза, выброситься из вагона и т.п.». (40)
Известный артист Г.Г. Гё рассказывает, что в Ваенце ему с товарищами по несчастью «пришлось быть свидетелями тяжёлой сцены: приехавшие сюда раньше русские глубокие старик и старушка сошли с ума»- 41, а [в] Кёнигсберге, сообщает преподаватель немецкого языка виленской гимназии Фолькман, «после долгих мытарств повесилась путешествовавшая со мной и моей женой классная наставница виленской женской гимназии Мария Полякова, 50 лет». – 42 1
Мы далеко не исчерпали перечень… жертв немецкой жестокости, трагически закончивших своё возвращение из гостеприимной Германии, но уже сказанного достаточно, чтобы составить себе ясную картину переживаний русских путешественников… в отношении больных русских, в значительном количестве заполнявших хвалёные курорты, немцы выказали обычную в последние дни жестокость, отдельные проявления которой служить симптомами массового психоза.

[Роман Донецкий]

Ты, .... , действительно полагаешь, что все свелось к аресту пары княгинь? И с таким багажом хамишь тем, кто знает историю гораздо лучше?

А чего их жалеть,этих княгинь?Большевики всю царскую семью с детьми под корень извели,и ничего.Теперь я знаю-князья да цари в этом сами виноваты.Чего вы теперь за них защищаетесь?

[Бродяга]

Во, блин, выпустили паскудника... Теперь примется все обсирать...

[Kolyuchka]

А чего их жалеть,этих княгинь?Большевики всю царскую семью с детьми под корень извели,и ничего.Теперь я знаю-князья да цари в этом сами виноваты.Чего вы теперь за них защищаетесь?

Кого мочить - это наше внутреннее дело. Сами разберемся. Немцев о помощи никто не просил.

[Бушков]

Поскольку у человеческой глупости все же есть пределы, я начинаю подозревать, что перед нами не просто циничный дурак, а платное сайтовское орало из СБУ.

[Rayden]

Таким как Тухачевскому всё-равно было против кого воевать-хоть против поляков,хоть против русских мужиков.Главное-мочить гадов!Главное-побольше страху нагнать.

Рома, ну зачем так откровенно ВРАТЬ?
На Польше у Тухачевского был пунктик, настолько сильный, что он готов был двинуть войска вопреки приказам из Москвы.
А с Тамбовом совершенно противоположная ситуация. Непьющий в общем-то Тухачевский, ушел в запой, получив приказ разобраться с бунтом:

Ольга Тухачевская, сестра Михаила, вспоминает:
«…Миша молчал весь вечер, таким расстроенным я до тех пор никогда его не видела, потому и запомнила этот случай. Потом, уступив нашим просьбам, все-таки назвал причину: "Меня посылают в Тамбов, там крестьяне бунтуют. Владимир Ильич приказал покончить". Брат повторил: "Теперь – крестьян", – ушел к себе и двое суток пил. Миша всю жизнь был равнодушен к спиртному, это единственный случай, когда он стал смертельно пьяным. Это тоже врезалось в память. Я мало что поняла, но почувствовала, что происходит что-то очень страшное. Больше Миша эту тему с нами никогда не обсуждал».

[Rayden]

Поскольку у человеческой глупости все же есть пределы, я начинаю подозревать, что перед нами не просто циничный дурак, а платное сайтовское орало из СБУ.

Скорее из ФСБ, ибо делает все, чтобы опорочить образ Украины

Сан Саныч, к слову сказать у нас есть представители СБУ на форуме, но так как они не политики, а профи и люди адекватные, то и взгляды у них в корне отличаются от взглядов Романа.

А Роман просто клоун.

[SinClaus]

Rayden, похоже ты слишком много знаешь...

[Прудникова]

Рэй, к вопросу о деинсектации (истреблении Жориков). Может, и Рому туда же?