Правозаshitники (III)

[Иван Кудишин]

И вот тебе охота об этих вот мараться?! Они же и так без финансирования сидят в связи с мировой крызой.

[Throll1]

Если эту дрянь не перемарать, ее станет больше, давить их надо пока маленькие.

[Иван Кудишин]

Да понятно все. Только вот одного задавишь - сядешь за убийство, лет на 15-20.

[Throll1]

Тем временем, Сергей Шойгу, на всякий случай вникает в проблемы Минздрава.

[Дьюла]

Тем временем, Сергей Шойгу, на всякий случай вникает в проблемы Минздрава.

Еще б, до кучи, в проблемы Минобразования. А то после Фурсенки Ливанов "верной дорогой идёт", псякрев!

[Иван Кудишин]

Друзья, Кожугетыч хоть и относительно молодой, и здоровый, но ведь он же не резиновый. Хотя, в принципе, чем не клич "Шойгу на царство"?

[Throll1]

Ну вот не президент Шойгу, он исполнитель.

[Stilet]

А балера то из бульбашей

Валерия Ильинична Новодворская (р. 17 мая 1950, Барановичи, БССР, СССР). Прадед Валерии Новодворской был профессиональным революционером, организовал первую социал-демократическую типографию в Смоленске. Дед родился в сибирском остроге, воевал в Первой Конной армии Семёна Будённого.

С июня 1970 по февраль 1972 находилась на принудительном лечении в специальной психиатрической
больнице в г. Казани с диагнозом «вялотекущая шизофрения, параноидальное развитие личности».

В январе 1994 года журнал «Огонек» (№2-3, стр. 26-27) опубликовал статью Валерии Новодворской «На той единственной гражданской». Здесь очень кстати хотя бы частично ее процитировать:

“Мне наплевать на общественные приличия. Рискуя прослыть сыроядцами, мы будем отмечать, пока живы, этот день - 5 октября, день, когда мы выиграли второй раунд нашей единственной гражданской. И «Белый дом» для нас навеки - боевой трофей. 9 мая - история дедов и отцов. Чужая история.

После 4 октября мы, полноправные участники нашей единственной гражданской, мы, сумевшие убить и не жалеющие об этом, - желанные гости на следующем Балу королей у Сатаны.
Утром 4 октября залпы танковых орудий разрывали лазурную тишину, и мы ловили каждый звук с наслаждением.

Если бы ночью нам, демократам и гуманистам, дали танки, хотя бы самые завалящие, и какие-нибудь уцененные самолеты, и прочие ширли-мырли типа пулеметов, гранатометов и автоматов, никто не поколебался бы: Белый дом не дожил бы до утра, и от него остались бы одни развалины.
Я желала тем, кто собрался в Белом доме, одного - смерти. Я жалела и жалею только о том, что кто-то из Белого дома ушел живым. Чтобы справиться с ними, нам понадобятся пули. Нас бы не остановила и большая кровь…

Я вполне готова к тому, что придется избавляться от каждого пятого. А про наши белые одежды мы всегда сможем сказать, что сдали их в стирку. Свежая кровь отстирывается хорошо.
Сколько бы их ни было, они погибли от нашей руки. Оказалось также, что я могу убить и потом спокойно спать и есть. (Значит - убивала?)

Мы уже ничего не имеем против штыков власти, ограждавших нас от ярости тех самых 20% (которых надо убить: каждого пятого русского. ).

Мы хотим, чтобы митинги наших врагов разгонялись мощными водометами. Мы вырвали у них страну. Ну а пока мы получаем всё, о чем условились то ли с Воландом, то ли с Мефистофелем, то ли с Ельциным”.

С тех пор население России стало меньше на 10 миллионов…

[Дьюла]

Тварь, что сказать...

[Throll1]

Она достойна стать той самой пятой, от которой надо избавиться.

[Моня Пупкинд]

Тварь, что сказать...

Белая большевичка. Из тех, которые хотят самосильно решать - кому жить, кому вовсе наоборот. В силу своего р-революцьонного правосознанья. См. Е. Прудникова "Творцы террора"

[Данила]

Ужасные страдания безвинных политзаключённых в пермских лагерях.

Как эсэсовцы, каратели и уголовники стали политзаключёнными — глазами очевидца
Терентьев: Полгода назад я был в краевом архиве. Искал материалы по своему репрессированному деду, нашел. И вдруг на стеллаже этого архива увидел книжку. Смотрю – о колонии «Пермь 36», составитель «общество Мемориал». Я взял, полистал… Ну, враньё и враньё! Я к знакомой обратился: «А кто автор?» А есть, говорит, у нас в архиве молодой парень. Я говорю: «Нельзя ли мне с ним встретиться?» Конечно, говорит. Пригласила. Я ему говорю: «Молодой человек, скажите, пожалуйста, у Вас образование какое?» А он чуть ли не историк, сотрудничает с «Мемориалом». Я говорю: «То, что вы написали в книге, это – враньё!» Он: «Почему враньё! Чем Вы докажете?!» Я говорю: «Милый мой, я являлся лейтенантом, когда открылась колония в 72-м году. В Сканинском отделе РОВД, я лично курировал эту колонию, будучи еще в звании лейтенанта – приезжал туда в течение трёх лет и решал насущные вопросы, связанные с жизнью этой колонии».

А для него, по-моему, это было, хоть бы что… Зацикленные они там в «Мемориале». Эти ребята какие-то слухи собирают, а потом это на Западе публикуют. Мы живые свидетели того, что к нам ни разу никто из «Мемориала» не обратился и не сказал: «Мы за объективное освещение истории «Пермь-36», где отбывали «инакомыслящие», – как они говорят, – «Давайте, ребята, поделитесь, как вы это всё воспринимали». Никто!
...
Был, например, такой Абанькин. Дед у него был контрадмиралом. Призвали его в армию и отправили служить в Германию. И этот негодяй решил уйти за границу. Ушел, а там его полицейские взяли. Им солдат не нужен, и он заявил, что он «по политическим мотивам». Да кого там! Из него политик, как из меня Майя Плисецкая. Вернули. И этот Абанькин стал диссидентом! На него ссылались в газетах, Ковалёв Сергей говорил, что это «правозащитник». А на самом деле – чистый дезертир, который удрал из армии.

...
Я в 92-ом принимал участие в освобождении последних 11 шпионов. Пьяный Ельцин подписал указ об «амнистии» шпионов. Про это ещё фильм сняли Свердловская и Пермская киностудии, и я там тоже попал в кадр. Смысл таков: приехали эти «бывшие», которые сидели в 35-й колонии, открыли мемориальную доску. Я принимал участие со стороны Управления. Церемонии, встречи тех, которые сидели – половина из них пьяные приехали, как урки какие-то. И 11 шпионов, которых отпускают. Приехали вторые советники посольств – это шпионы официальные, курирующие разведку внутри другой страны.
...
Корреспондент: А Ковалёв Сергей Адамович за что сидел?

Терентьев: О! Этот был близко связан с Людмилой Алексеевой, «Хельсинская группа». Она агент западных спецслужб. Она теперь этого не скрывает, на старости лет. Она гражданка США, получает оттуда деньги и тоже этого не скрывает. Сидел Ковалёв за антисоветскую агитацию и пропаганду. В колонии набивал ТЭНы утюгов. Рядом был Лысьвенский турбогенераторный завод, там был цех по изготовлению утюгов. Вот 36-я колония занималась как раз набивкой ТЭНов, и он там работал.

Корреспондент: Не жаловался на условия содержания?

Терентьев: Нет. Он выполнял план на 102 процента, чтобы ему дополнительно деньги дали. Это крохоборы, каких свет не видывал. Попробуй там чего-то не доплати, копейку, двадцать копеек, он будет судиться, он на всё изойдет, чтобы эти 20 копеек получить.

Корреспондент: То есть заключённые получали зарплату за свою работу?

Терентьев: Конечно. А как же.

Корреспондент: По каким ставкам?

Терентьев: По гражданским. Но, в то время было так: половина сразу государству уходила, а остальное – за питание, за его форму – он платил. Оставалось, конечно, немного, но без денег из колонии никто не уходил. Никто! Все были при деньгах. Кроме того, им ведь посылали на лицевые счета. Откуда только не посылали деньги: и родственники, и под видом родственников из Голландии шли переводы, и из Америки. Но, конечно, явно себя не проявляли, и не такие уж там баснословные, но денежки всегда были. И они помогали безбедно существовать родителям этих «бедных» и «угнетенных».

Корреспондент: Когда я был на экскурсии в музее «Пермь-36», экскурсовод нашей группе рассказывала, что работа по набивке этих самых ТЭНов была самой опасной. Заболевали смертельным заболеванием – силикозом лёгких. Сергей Адамович, видимо, очень больной!

Терентьев: Ну, вы же видели Ковалёва – всё «слава Богу». Вот, говорят, «заболеванием» они болели, а такого как Солженицын в лагере от рака вылечили! Рак неизлечимым считается, а его вылечили! Вот какая медицина была! Не дай бог, кто бы там заболел! Это вони было бы на Западе! На «опасной» работе они работали! А чем она опасная то была? Рабочие работали на том же Лысьвенском заводе, точно такую ж работу выполняли!

http://eotperm.ru/?p=639#part1" onclick="window.open(this.href);return false;

[Adolph]

Я не ахти какой эксперт, конечно. Но по стилю и по некоторым деталям простыня твоя, Данила, производит впечатление фейка.

[Данила]

Я не ахти какой эксперт, конечно.

Я тоже. Но я скорее поверю вертухаю, чем ковалёвым и прочим подрабинекам.

[Дьюла]

Ну, на меня это впечатления фейка не произвело. Мужичок, конечно, не сверхумный, чего уж там. Только вот доводилось и мне слышать рассказы людей, которые в нашем Чунском районе Марченку охраняли и прочих "кривозащитников" 80-х годов. Ничего там такого сверхстрашного к ним не применялось. А вот что крохоборы и педанты они были офигенные - это факт!